Братство – самоуправляемое общество, не подчиненное никаким определенным церковным властям. Обетов безбрачия и бедности они не дают. Кто же их поддерживает? Добровольные пожертвователи. Обращение за пожертвованиями вскоре должно распространяться, а за ним последует и приток братьев и сестер. Занимает община очаровательный дом XVIII века в обширном парке».

– Ну, все прочла?

– Да.

– Радует тебя то, чего ты добилась?

– Не очень.

– Не очень? Ты хочешь сказать, что тебя это все же сколько-то радует?

– Меня это вовсе не радует.

– Надеюсь, ты хоть понимаешь, что причинила непоправимый вред этим прекрасным людям?

– Да.

– Чья это была идея? Гэша? Или Спенса?

– Моя.

– И ты продолжаешь утверждать, будто не имеешь никакого отношения к тому, что случилось с новым колоколом?

– Никакого.

– Интересно – и что я задаю тебе вопросы! Ведь я все равно ни одному твоему слову не верю.

– Ох, Пол, ну прекрати же… – Глаза у Доры наполнились невыплаканными слезами.

– Понять тебя не могу. Я уж начинаю сомневаться: а здорова ли ты психически? Может, тебе показаться психиатру в Лондоне?

– Не буду я показываться психиатру.

– Будешь как миленькая, если я так решу.

Отдаленный шум поезда прокатился по неподвижному воздуху. Они разом повернулись и посмотрели на путь. Показался поезд, он был еще далеко. Пол встал, поднял чемодан и подошел к краю платформы.

На дворе станции началась суматоха. Дора обернулась и увидела только что подъехавший «лендровер». Из него высыпали Марк Стрэффорд, миссис Марк, сестра Урсула, Кэтрин и Тоби. По станции загромыхал поезд.

Пол был занят тем, что выискивал в первом классе пустое купе поближе к выходу с угловым местечком по ходу движения. Миссис Марк поторапливала Кэтрин, выходя прямо на платформу, за ними следовала сестра Урсула. Марк с Тоби пошли в билетную кассу. Миссис Марк увидела Дору и направила Кэтрин в противоположную сторону. Марк пошел за женой, дал ей билеты. Появился Тоби, увидел Дору, отвел глаза, оглянулся и как-то нерешительно помахал ей рукой, затем сел один в ближайший вагон. Марк и миссис Марк потратили некоторое время на поиски подходящего вагона для Кэтрин. Нашли такой, миссис Марк втолкнула Кэтрин и взобралась сама. Они захлопнули дверь, и сестра Урсула, стоя на платформе, с улыбкой разговаривала с ними через окошко. Марк вернулся поглядеть, где Тоби, нашел его, приоткрыл дверь и, стоя одной ногой на наружной площадке, разговаривал с ним.

Пол убрал свои вещи, открыл окно и, высунувшись, неодобрительно глядел на Дору.

– Завтра около трех ты должна быть на Найтсбридже. Я буду ждать тебя дома.

– Хорошо.

– Ты поняла все мои указания относительно упаковки?

– Да.

– Ладно, до свидания. Не буду разыгрывать фарс, целуя тебя.

– Ох, Пол, не будь таким противным. – Слезы потекли у Доры по щекам. – Ну скажи мне что-нибудь хорошее, пока не уехал.

Пол смотрел на нее холодными глазами.

– Да, теперь ты хочешь, чтобы я утешал тебя – когда тебе плохо. А тогда, в марте, когда я пришел домой и обнаружил, что ты от меня ушла, – кто меня утешал, а? Вот и подумай об этом. И нечего меня лапать. Я в данный момент не испытываю к тебе сексуального влечения. Я уж сомневаюсь: появится ли оно теперь вообще.

– Закройте все двери, пожалуйста, – прокричал носильщик, как бы возникший из далекого мира Паддингтонского вокзала.

Марк отступил назад, захлопнул дверь и стоял, громко смеясь тому, что только что сказал Тоби.

– Пол, ну прости меня…

– Вот уж этого совсем недостаточно. Советую тебе хорошенько подумать – если ты, конечно, способна на это. – Пол порылся в бумажнике. – Вот здесь кое-что, над чем ты могла бы задуматься. На – и верни мне это в Лондоне, я всегда ношу это при себе.

Пол протянул ей конверт. Дали свисток. Поезд тронулся.

Пол сразу поднял окно и скрылся. Дора стояла и смотрела на поезд. Увидела Тоби – он сидел, зажавшись в угол, лицо скривившееся, тревожное. Когда вагон проходил мимо, она ему помахала, но он притворился, будто не видит. Кэтрин и миссис Марк были в одном из последних вагонов, и поезд уже набрал скорость, когда они подъехали к Доре. Миссис Марк глядела на Кэтрин. Кэтрин глянула на Дору – торопливый, всматривающийся, неулыбчивый взгляд почти смеженных глаз. Потом она исчезла.

Дора повернула к выходу. Марк с сестрой Урсулой как раз подходили обратно к залу с кассой. Перед тем как скрыться, они обернулись и уклончиво улыбнулись ей, явно не зная, звать ее с собой или нет. Они вышли, и Дора услышала, как завелся мотор «лендровера». Он тихо урчал на холостом ходу. Они, вероятно, ждали, пока она выйдет.

Дора снова села на скамью и бессмысленно уставилась на желтовато-горчичное поле, бледное жнивье и темные деревья вдали. Дымка уже редела. Мотор продолжал работать вхолостую. Затем тон стал выше, и Дора услышала, как скрипнули колеса «лендровера» по гравию – это Марк Стрэффорд резко вывернул машину. Она погромыхала вдаль – за ворота и вниз по дороге.

Дора поднялась и пошла с перрона.

Станция была прямо за деревней, на стороне Корта. По полю вилась дорожка, обнесенная высокой, переросшей зеленой изгородью, и через четверть мили от нее отходила тропинка в Корт. Дора подумала, не перебраться ли ей через полотно и не отправиться ли в деревню. Но смысла в этом не было – кабачки-то пока закрыты. Она свернула в темный туннель дорожки. Шум поезда и машины замер вдали. Она шагала под тихое журчание – должно быть, от скрытого в канаве крохотного ручейка. Шла вперед, сунув руки в карманы.

Рука ее наткнулась на конверт, который дал ей Пол. Она опасливо вытащила его. Наверняка что-нибудь неприятное. Она открыла его.

В конверте было два коротеньких письмеца, оба писала она сама. Одно, помеченное, как она видела, первыми днями их помолвки, гласило:

«Милый-милый Пол, как чудесно было прошлой ночью – и как невыносимо больно уходить от тебя. Я лежу, не сплю и схожу по тебе с ума. Не могу дождаться вечера, так что заброшу тебе это в библиотеку. Уходить от тебя – мука, зато как чудесно думать, что скоро-скоро мы будем совсем вместе. Мечтающая всегда быть с тобой, милый мой Пол, вечно-вечно любящая тебя Дора».

Дора внимательно прочла это послание, затем посмотрела на другое, которое гласило:

«Пол, я больше не могу. Все было так ужасно в последнее время – и для тебя ужасно, я же знаю. Так что я ухожу – ухожу от тебя. Остаться не могу, и ты прекрасно знаешь почему. Знаю, я тварь и сама во всем виновата, но терпеть больше нет сил, и остаться не могу. Прости за бессвязную записку. Когда ты возьмешь ее в руки, меня уже не будет. Не пытайся меня вернуть и не беспокойся о вещах, которые я оставила, – все необходимое я взяла. Дора.

P. S. Потом я еще напишу, только сказать мне больше нечего».

Это была записка, которую Дора оставила на Найтс-бридже в тот день, когда уходила. Потрясенная, она перечитала оба письма, сложила и пошла дальше. Так Пол всегда носит их в своем бумажнике и хочет получить обратно, чтобы носить и дальше. Тем хуже для него. Дора разорвала письма на мелкие клочки и разбросала их по обочине живой изгороди.

Глава 25

После событий предыдущего утра Майкл был занят. Он вызвал доктора к Кэтрин, беседовал с ним и до и после осмотра, и когда тот заглянул вторично. Провел вместе с Маргарет Стрэффорд некоторое время у постели Кэтрин. Поговорил с епископом и проводил его с достоинством, какое только возможно было при таких обстоятельствах. Обследовал вместе с Питером деревянную секцию дамбы и обнаружил, что две из свай были подпилены чуть ниже уровня воды. Связался по телефону с фирмой подрядчиков, которая согласилась немедленно приехать, восстановить дамбу и вытащить колокол из озера. Побеседовал с мастером, приехавшим с докучливой расторопностью. Ответил не меньше чем на двадцать телефонных звонков от представителей прессы, поговорил с полудюжиной журналистов и фоторепортеров, которые прибыли на место. Навестил Дору. Принимал решения относительно Кэтрин.